И ещё небольшой пост вдогонку уходящему дню - вдогонку юбилею Коклена-старшего.
Написать об этом фильме хотела давно, но думала сделать это максимально подробно. В итоге поняла, что подробностей не хочу - слишком люблю. А сегодня прекрасный повод его порекомендовать.
Говорю я о фильме, который в российский прокат вышел под названием "Сирано. Успеть до премьеры". Во Франции его величают куда лаконичнее "Эдмон". Но то во Франции. Кому, кроме французов, сходу хоть что-то говорит имя Эдмон? Так что в Америке и Испании зрители покупали билеты на фильм "Сирано, моя любовь", а в Германии - "Занавес для Сирано".
Картина - о том, как рождался замысел, возможно, самой знаменитой французской пьесы и как она обретала плоть на театральных подмостках. Фильм по пьесе Алексиса Михалика и в его же постановке. По пьесе, ставшей театральным хитом в Париже.
Не хочу подробно рассказывать о замысле и тому подобных вещах, но, естественно, невозможно не упомянуть, что Михалик учился на "Влюбленном Шекспире". Учеником он оказался хорошим, но от сценария Тома Стоппарда его пьесу отличает ещё больший уход в сказку. Красивую добрую сказку.
Наверное, сказка меня и подкупила. Фильм снят по лекалам диснеевских рождественских сказок. Благо и начинается действие в заснеженном Париже, и заканчивается под Новый год. Здесь даже рассовый вопрос поднимается и разрешается так легко и изящно, что на два часа (пока идёт фильм) ты перестаешь понимать, каким образом он, вообще, до сих пор остаётся в актуальной повестке. Здесь все добрые герои получают подарки, а злые... Их даже не наказывают - нет, они обнаруживают в себе способности чувствовать и сочувствовать, понимать и любить. И всё - через великое чудо театра.
То самое чудо, поверив в которое я когда-то пришла в театр и не смогла из него уйти. То чудо театра, которое, несмотря на весь свой цинизм, продолжаешь ждать и сегодня. Как, не признаваясь даже себе, надеешься вдруг утром первого января обнаружить в башмачки под ёлкой подарок от Деда Мороза: не только для дочки, который ты положила своими руками, но и для себя...
Во Франции снято немало фильмов, которые так или иначе можно отнести к театральным байопикам. Если не забуду, сделаю подборку. И каждый из них по-своему хорош. И каждый из них обладает своими недостатками ("Детей райка" заведомо выношу за все скобки). "Сирано. Успеть до премьеры" тут не исключение. Есть достоинства, есть просчеты. Этот фильм далёк от совершенства, но... Но я его посмотрела уже четыре раза. И понимаю, что буду смотреть ещё. И вы посмотрите. После него хорошо.
Да, и напоследок о поводе к этому совсем неконструктивному посту. Не могу сказать, что актеры в фильме Михалика поражают какой-то непревзойденной игрой. Нет. Они хороши, они на месте. Мне с ними тепло эти два часа. Но сказать, что я бросилась или брошусь изучать их фильмографии для дальнейшего знакомства - нет. Но есть среди них Оливье Гурме.
Как и почти всем прочим, ему выпало играть реальное историческое лицо. Его роль - сегодняшний именинник Коклен. И вот если не ради моей эмоциональной восторженности, так ради этой работы смотреть "Сирано. Успеть до премьеры" стоит.
Стоит потому что ему вдруг удалось в рамках сказки, где действуют сказочные персонажи с реальными именами, сыграть реальность через сказку. Его Коклен - пафосный, живущий лишь в это мгновение, безалаберный, ставящий родственные связи выше творческого результата, но одновременно сосредоточенно-точный, бывающий блистательно талантливым, - это истинное священное чудовище театра. Ей-богу, нелепо, смешно, безрассудно, безумно - волшебно.
И вот уже, читая кокленовское "Искусство актера", я слышу голос Оливье Гурме, вижу лицо Оливье Гурме, сливающееся с портретом из книги. И забываю про Оливье Гурме, потому что слушаю, впитываю Коклена.
Коклена, от которого и о котором, действительно, почти ничего не осталось. Только сейчас прочла в интервью Оливье Гурме (и это больно и точно соотнеслось с моими утренними мыслями) следующие слова: "Хотя Коклен в свою эпоху был столь же почитаем, как Сара Бернар, я его совершенно не знал. Удивительно, но этот человек не вошёл в историю (не сохранился в памяти людей)".
Актер даже не знал того, кого ему предстояло воплотить. И этот же актер вернул ему жизнь. Что это как не очередное чудо театра?
P.S. А здесь для затравки кусочек из фильма - первая встреча Ростана и Коклена, во время которой родился знаменитейший "монолог о носе":